Евгений Черносвитов - Сага о Белом свете. Порнократия. Книга вторая. Часть первая
– Подьём! Подлетаем. Скоро Дубна!
Но, звонкий серебряный голос Вики не дошел до сумеречного сознания борющихся влюбленных! Вике пришлось откупорить пару бутылок шампань-вина и полить красно-оранжевые тела своей подруги и своего возлюбленного виноградной влагой со льда. Они очнулись. Расцепились, и распластались на ковре, покрывающем пол салона.
– Вы обезвожены, словно только что спустились с Джомолунгмы! – Констатировала Вика, протягивая Кириллу и Анжеле по бутылке ледяного шампань-вина. Они, припав к горлышкам, начали жадно поглощать жидкость, поперхиваясь от пены! Выпив, в один голос спросили:
– А, закусь есть?
Вика протянула им по баночке красной кавьи. Кирилл и Анжела начали пальцами захватывать икру и провожать ее во рты. Вика стояла и смотрела на них. Ее полости, как-то, рот, влагалище и прямая кишка, стали наполнятся вязкой ароматной слизью. Кирилл, не прекращая ковырять пальцами в банке, ловя последние икринки, схватил другой рукой Вику за волосы, Ловко крутанул ее, он поставил ее на колени неземной красоты попкой к себе и дерзко вошел в нее! Вика бурно задышала, закатив глаза!
– Кирилл поторопись! Сделай квик! Мы приземляемся! Все остальное в лимузине…» – сказала Анжелина.
– Хор-ро-шо! – вырвалось из его глотки в то самое мгновение, когда Вика громко вскрикнула:
– Урра! Наконец я не целка! Восемь лет заключения кончились…
Потом, одеваясь, не подмываясь, ибо Кирилл успел провести языком по промежности Вики, как кистью Илер-Жермен-Эдгер де Га проводил по холсту, создавая свои шедевры импрессионизма. Этого Проторенессанса сюрреализма и виртуальной реальности. Кирилл слизал всю, дочиста, последнюю девственную кровь Вики. А, она, подмигнув Анжелине, сказала радостно: «Пост сдан!» Анжела, улыбаясь обесточенной улыбкой, прошептала: «Пост принят!»…
…Как зашли они в калитку и в дом Кирилла, никто не помнил! Очнулись, лежа на полу перед холодным камином, на том самом месте, где в формате 10D Лера нашла вместо Вики дохлую, распадающуюся старуху!..
…Тела трех, как когда-то сердца четырех, были сплетены в единый змеиный клубок!..
Глава 12. 10D и лестница Фибоначчи
«It is not by muscle, speed, or physical dexterity that great things are achieved, but by reflection, force of character, and judgment».37
(Marcus Tullius Cicero)«One may have a blazing hearth in one’s soul and yet no one ever came to sit by it. Passers-by see only a wisp of smoke from the chimney and continue on their way».38
(Vincent Van Gogh)«I will make everything around me beautiful. That will be my life…
There is nothing new except what has been forgotten».39
(Marie Antoinette)«Ignis Natura Renovatur Integram – INRI»40
(Umbra mortis)«…Смотри внимательно. Уже первая ступенька этой прекрасной лестнице, только кажется, что поднимет тебя вверх, на самом же деле, она опустит тебя вниз. И это не иллюзия. Да, не будем нарушать традицию: раздеваемся догола. Но, прошу, пока не побываем на крыше, попками не вилять и за член меня не дергать. Я, на всякий случай, пойду последним! Прекрасное – превыше моих сил! А три голых бесподобных попки, поднимающиеся по витой лестнице с раздвинутыми ножками – это, как говорят у нас на Юге ДВ, нечто!..»
(Кн. 1. Ясное, как солнце.)– …Почему ты в 10D-историю с Викой примешал Шиллера и Гете? Ведь, наверняка не случайно! – Спросила Анжелина. Ноги ее были широко раздвинуты и расслаблены. Еще бы! Сутки напропалую заниматься
L’amour a trois! Хорошо, что они с Викой еще не лесбиянки. Кому, не известно, что секс женщины с женщиной, во сто крат изнурительнее, чем секс женщины с мужчиной. И, даже, двух женщин с мужчиной? Голова Кирилла была у нее между ног. Задница – на животе и лобке Вики. Широко раздвинутые ноги Кирилла и Вики образовывали магическую фигуру X – rays… Вика чувствовала себя несколько бодрее и относила это не за счет меньшей сексуальной активности во время «битвы трех». А, за счет, во-первых, того, что у нее намного больше сексуального опыта общения с Кириллом. Во-вторых, она физически тренированный человек, а, Анжелина никаким спортом не занимается, кроме идиотского шейпинга. Вика твердо решила приобщить Анжелу к большому спорту. Так, как они с Анжелой имели одинаковые фигуры и весовые категории, Вика обретет в Анжеле хорошую напарницу для спаррингов…
– По-правде говоря, мой интерес к Шиллеру и Гете – это ловля блох! Козе понятно, что так называемая последняя экспертиза останков Шиллера производилась не для того, чтобы сбросить завесу с тайны останков, сколько, чтобы запрятать тайну еще глубже и надежнее. Сами посудите! Шиллер умер, Гете был жив. Гете был на похоронах Шиллера и видел его труп в гробу. Облюбовал себе место в склепе, рядом с Шиллером-другом. Дальше началась какая-то свистопляска с косточками Шиллера. Кто и зачем вытащил труп Шиллера из гроба? Как череп Шиллера оказался у Гете? Не Гете ли залез ночью в склеп и отрезал трупу Шиллера голову? Потом, оголив череп, и поставив его на свой письменный стол, стал медитировать и писать, публикуя оды «В созерцании черепа Шиллера!» Откуда появился второй череп Шиллера? Почему, когда проводили идентификацию останков Шиллера, не вскрывали гроб Гете? Они же находились вместе в одной княжеской усыпальнице! Или – вскрывали гроб и Гете? Может быть, останки Гете тоже растаскали его поклонницы. Держала же Анна Амалия Брауншвейг-Вольфенбюттельская, герцогиня Саксен-Веймар-Эйзенахская, косточки Шиллера у себя во дворце? Как в свое время сестра герцога Франсуа Алансонского, Маргарита, держала у себя забальзамированную голову Жозефа Бонифаса де Ла Моль, легендарного авантюриста и женолюба? Это я говорю только о тех, экспертизой кого, я вплотную занимался…
– А, я достоверно знаю, что гроб Гете тоже пуст! Как, впрочем, и Моцарта… – Вставила Вика.
– Кирилл! Когда ты умрешь, если умрешь раньше нас с Викой, мы поделим твои останки, и будем, в созерцании их, мастурбировать… Чувствую, что это будет особый кайф!
– Я согласна с Анжелой! – Сказала Вика и, приподнявшись, взяв в обе руки «причиндалы» Кирилла, начала с ними играться. Анжела принялась целовать лицо Кирилла и вылизала его, как большая сильная кошка, от затылка до волевого подбородка с глубокой ямочкой. Оранжевые глаза ее засверкали диким пламенем! Вика начала целовать Кирилла, вернее, его причиндалы. Потом их сосать. Обе вошли в состояние медитации. Кирилл лежал и смотрел в потолок, думая про себя и про своих дам сердца и срамных органов: «Вот, ненасытные твари! Прав был Гойя, сотворив офорт «К младенцам» в «Причудах»!.. Сосут нас сосут, и будут сосать всю жизнь до самой смерти! А, после смерти, будут играться нашими косточками в бабки и мастурбировать, глядя на наши голые черепа!.. Да-а,.. это же великолепно, бля!..
…Они уснули и не заметили! Проспали глубоким сном без сновидений, посапывая, попукивая, и проснулись все сразу, как от толчка.
– В душ? – Спросила Вика, потягиваясь.
– В бассейн? – Спросила Анжелина, позевывая и протирая глаза.
– В сугробы! Снега навалило… А, я буду поливать вас из шланга! – Сказал Кирилл тоном, не терпящим возражения.
– Мы там сделаем «наполеон» изо льда и снега! – сказала Вика, почесывая свою румяную попку.
– Откуда ты знаешь, что я потащу вас опять на кельтскую площадку?
– Мысли твои и мои – одни и те же, и в этом тоже! – Задорно ответила Вика.
– Ладно, голубки, не зазнавайтесь: я ваши мысли одновременно по взмаху ваших бровей и движению кончиков носа схватываю! – Сказала Анжела и почесала свою передницу.
– Чем выше «наполеон», тем ближе мы к Создателю! – Сказал Кирилл и молитвенно сложив руки, вознес глаза к Небу. Этому его научил падре Эжидио Гуидубальди, иезуит-профессор в чине полковника.
– Мы будем к тебе приставать, старец! – крикнули Вика и Анжела, отворяя дверь на веранду. В дом ввалились клубы (кубы) холодного воздуха. На дворе было – 30, несмотря на то, что крупный снег шел с утра. Все замело, даже веранду.
– Вика, давай сразу займемся дорожками во дворе и снаружи. Очистим сугробы у калитки, а то, Кирюша заставит нас это делать после купания!
– Согласна! Хватаем сноуборды. Чур, ты снаружи!
– Почему я снаружи? – Спросила, надувая губки, Анжела.
– Ты помоложе. Твое тельце побелее. Ночью, глядишь, не увидят тебя, вуайеристы…
– Ты, что, мелешь, дурра? Кирилл уже включил прожектора! Я, что, в темноте буду на сноуборде разъезжать вдоль забора?
– Ладно, Петька, я буду снаружи… Если и кто будет на меня подглядывать, то только абрикосовские молодки…
– Тебе, что, козел, нас не хватает?» – Весело спросили в голос, Вика и Анжела, сталкивая Кирилла в огромный сугроб, который намело за день, пока они занимались L’amour a trois, на бухарском ковре у пылающего камина… Падая, он успел крепко схватить обеих за руки, и они полетели вверх тормашками, войдя головами в сугроб так, что на поверхности остались только их розовые попки… «Да-а, – глядя на них, протянул Кирилл! – Окропим мы снежок… Опять будут под нами весенние лужи!.. Наполеон, так наполеон! Но, я – посредине!» И, забыв о сноубордах и очистке снега, Кирилл со своими снежными бабами, побежали между дремучих елей, высоких сосен с тяжелыми лапами, покрытыми снегом, между голых берез и дубов, на кельтскую площадку, в сугробы! На ходу он схватился за два шланга. Из одного, он будет поливать снегурочек голожопых. А, другим, другим,.. «поливать» танцплощадки!..
